Календарь

Церковный (Юлианский)

Cобытия

Академическая программа библиотеки

Киноклуб >>VENI_ET_VIDI…

Музыкальная гостинная "Свеча"

Партнерство c журналом

Фотоклуб

Библейские чтения

Евангелие от Марка в переводе С.С. Авернцева

Библиотеки СПб

Библиотеки христианской книги

Законодательство

Закон и библиотеки

Священство и царство в российском общественном сознании

Бог допускает и освящает царскую власть, но никоим образом не предписывает ее. Вопреки утверждению прот. В. Асмуса14, цитата из Второзакония не содержит в себе “Вышнего предопределения установления царской власти”. Рассмотрим ее: “Когда ты придешь в землю, которую Господь, Бог твой, дает тебе и скажешь: “Поставлю я над собой царя, подобно прочим народам, которые вокруг меня”: то поставь над собою царя, которого изберет Господь, Бог твой” (Втор 17:14-15). Обратим внимание на последовательность: сперва народ самостоятельно избирает монархию как модель государственного устройства, и лишь затем Бог избирает конкретного монарха.

Сходным образом в той же книге после всех предписанных Богом жертвоприношений описывается самовольное заклание животного: “Когда распространит Господь, Бог твой, пределы твои и ты скажешь: “поем я мяса”, потому что душа твоя пожелает есть мяса; тогда, по желанию души твоей, ешь мясо” (Втор 12:20). Заклание разрешается Богом, оговариваются его ритуальные правила, но оно не предписывается Им как нечто обязательное, оставаясь полностью делом “желания души твоей”. Так и в самых “промонархических” отрывках Ветхого Завета царство изображается как институт, разрешенный Богом, но установленный всецело по воле людей. Иерархия ценностей вполне понятна: идеалом общественного устройства служит теократия, но поскольку она, как всякий идеал, не может постоянно оставаться практической нормой общественного устройства, народ, чтобы избежать анархии, выбирает монархию. Характерно, что Ветхий Завет вообще нигде не содержит четких предписаний относительно форм государственного устройства, в отличие от детально оговоренных форм культа. Господь избирает конкретных людей (судей, царей, пророков) и через них управляет Своим народом, но нигде и никогда не выводит Он идеальную формулу власти для этого народа.

Составители Regnum Aeternum правы в том отношении, что земная монархия была в глазах израильтян своего рода образом небесной иерархии. Однако речь здесь идет не о воплощении некоего предвечного абсолютного замысла Божия, а о том, что институт, установленный израильтянами “как у прочих народов”, был наполнен символическим содержанием. Точно так же в эпоху раннего христианства создатели первых икон выражали истины веры в технике античной мозаики и живописи не потому, что она была дарована им непосредственно Богом, а потому что она была в употреблении у людей.

В ветхозаветном Израиле священство должно было передаваться по наследству, тогда как царя в идеале избирал и отвергал Бог через пророков — на практике оба этих принципа соблюдались далеко не всегда, но они во всяком случае никогда не оспаривались. Даже тот факт, что, начиная с Соломона, царская власть передавалась по наследству, объяснялся через избранничество основателя династии, Давида, и был в глазах израильтян следствием особого Божьего обетования (2 Цар 7:12-16), а не юридической нормой. Священство и царство были достаточно строго разграничены. Израиль в этом отношении резко отличался от подавляющего большинства древних ближневосточных монархий — от Египта до Междуречья — в которых царь не только мог, но и обязан был играть главную роль во многих религиозных обрядах.